– Он с ней спит, что ли? С Кариной этой? – тихо спрашиваю у Егора.

– Нет, не спит.

– Ты с ней спишь?

– Что? – он в удивлении останавливается. – Почему у женщин такая плоская фантазия?!

– Как будто у мужчин лучше, – беззлобно огрызаюсь.

– Так–то да, не лучше. Но их ситуация хуже. Карина любимая племянница его супруги.

– Ох, – сочувствующе вздыхаю, – это сильно осложняет дело. Если бы он с ней спал, было бы проще от нее избавиться.

– В том–то и дело. Но да ладно, проходи, – Егор галантно открывает передо мной дверь, – Борька мне даже кабинет выделил с барского плеча.

Захожу в полутемное помещение. Кабинет как кабинет, с преобладающими коричневыми и темно–зелеными цветами. Таких тысячи, но уютно.

– Красиво у тебя тут, – считаю вежливым сделать комплимент прежде, чем присесть. – А у меня такое произошло, ты не поверишь!

29

29

Мой обстоятельный рассказ занимает, наверное, с полчаса, не меньше. За это время на столе Егора все же появляется кофе из автомата и химические пирожные оттуда же.

Ловлю себя на мысли, что я настолько отвыкла от чьей–либо заботы, даже мимолетной и ничего не значащей, что придаю слишком большое значение действиям одноклассника.

А еще, оказывается, невероятно приятно, когда тебя просто слушают, не перебивая и лишь периодически задавая уточняющие вопросы. Наверное, так и работают на своих приемах психологи, слушают, в основном, и за это получают деньги.

И чего я не отправилась учиться на психолога? Хотела ведь одно время.

– Как–то так, – скомкано завершаю свой рассказ.

– Кхм, – Егор ослабляет галстук, – действительно, твоя жизнь, как в романе. И не подтвердишь теперь ничего документами из клиники. Но тест ты сделала, молодец, это правильно. Я, если честно, не думаю, что ваша клиника что–то напутала, скорее эта Виктория подделала документ и вместе с твоей свекровью притянула за уши причину для развода. Но дети все равно по закону Глеба, он никуда не денется от ответственности. Пусть тоже делает тест, наверняка он покажет ему, что он дурак.

– Причина и впрямь сильно притянута за уши, ты прав, – грустно усмехаюсь, – но проблемы у нас копились давно. Может быть, Глебу совесть не позволяла расстаться со мной без веской причины. А его мама ее вроде как любезно подкинула, но есть одно «но». Он мне теперь делает мозги своей карьерой, мол, нельзя ему прямо сейчас разводиться. Деньги исправно переводит, как будто они должны меня убедить. Правда, сегодня прислал последние. Обиделся.

– А они не убеждают тебя? Деньги в смысле, – участливо спрашивает Егор.

– Не–а, – качаю головой. – Мы с тобой ничего ждать не будем. И дом я уже продавать не хочу, пусть будет недвижимостью для детей, главное, у него его полностью отобрать.

– Хороший настрой, – улыбается Егор.

Дальше наш разговор плавно перетекает в дружеское русло. Мы вспоминаем прошлое, обмениваемся забавными случаями из настоящего. Я полностью расслабляюсь и искренне наслаждаюсь общением с одноклассником.

Не знаю, сколько времени проходит, но вдруг Егор берет мою руку и начинает водить пальцем по ладони. Эта нехитрая ласка будоражит меня, заставляет вспомнить, как давно я была близка с Глебом.

Не скажу, что мне неприятно, скорее наоборот. От того и эмоции противоречивые.

– Ладно, – возвращаю руку себе, – мне пора, дети. Спасибо тебе большое! И сколько с меня? Я планировала узнать у Карины, но она не позволила построить нормальный диалог.

Поднимаюсь на ноги и делаю шаг в сторону от Егора. Глупо немного, но мне так спокойнее. А то сама сейчас напрыгну на человека.

– Я уже озвучил! – притворно возмущается Егор. – Если так мучает совесть, давай прямо сейчас и начнешь отдавать. Раз за детками нужно идти, можем вместе где–нибудь перекусить. У меня молодой растущий организм, нужны калории!

Он театрально похлопывает по своему животу, а я случайно замечаю как под действием его мышц на руках натягивается ткань одежды.

Н–да, Оленька, приехали. Немного переключилась с детей на внешнюю жизнь, и сразу потянуло куда–то не туда.

– Ага, совсем молодой и очень растущий, – криво усмехаюсь, отводя взгляд. – Но я не против, идем. Здесь недалеко.

Спустя полчаса я иронично думаю про себя, что лично меня все пути ведут не в Рим, а на этаж с кафетерием в торговом центре. С блондинкой здесь была, с Егором сейчас сижу, остается еще со свекровью пересечься.

Одноклассник приносит заказ, пододвигая нам с детьми молочные коктейли и картошку фри.

– Может быть, хочешь что–то еще? А у то у меня столько еды, а у вас одна ерунда, – суетится он.

– Нет–нет, спасибо. Малышня ничего другого есть и пить не будет. Да и неполезно здесь все для них. Я и картошку им даю больше для того, чтобы не обижались, что для них ничего не купили. А так они будут сосать по штучке чуть ли не полчаса.

– И как ты с ними справляешься, – умиляется Егор, глядя на двойняшек.

– Ха, не без труда, – отвечаю с улыбкой.

Но нас внезапно прерывают.

– Оленька, какая встреча! – произносит сбоку моя свекровь.

30

30

Вот старая хрычовка, и что ей здесь понадобилось? В своем районе ходила бы по магазинам. А еда в кафетерии и вовсе не для особ голубых кровей.

Ну теперь могу смело ставить мысленную галочку на встрече в торговом центре с Анной Николаевной. Все дороги теперь точно привели сюда.

Или я сама сглазила, подумав о ней чуть раньше.

– Анна Николаевна, и не говорите! – отвечаю ей с сарказмом в голосе, пока она, не скрывая своего любопытства цепко осматривает Егора. – Познакомьтесь, это мой адвокат, – предупреждаю ее фантазии, – обсуждали мой развод с вашим сыном, да пришлось за детьми идти. А юристы нынче столь любезны, что готовы говорить о деле где угодно.

Специально не называю имя Егора, потому что Глеб, в отличие от свекрови, с ним знаком. Даже если сразу не вспомнит, то потом память услужливо подкинет ему картинку. А я не хочу снова быть смешанной с грязью на ровном месте. Никто ведь не допустит простую мысль, что я обратилась к однокласснику исключительно как к специалисту.

Да что уж. Я сама хороша. На некомпетентную сотрудницу агентства друга Егора я подумала, что кто–то с ней непременно спит. Мысль о родственных связях мне в голову не пришла. Хотя ведь тоже довольно простая версия.

– О, – интерес в глазах Анны Николаевны тухнет, – как мило. Правда, мы ведь договаривались о другом, мне казалось.

– Оказываете давление на мою клиентку? Вы, собственно, кто? Адвокат супруга Ольги? – строго спрашивает Егор, обращаясь к Анне Николаевне.

Я еле успеваю спрятать улыбку за высоким стаканом с молочным коктейлем.

– Нет, – отвечает она кратко, бросая презрительный взгляд на Егора. – А ты, Оленька, – свекровь обращается ко мне, – лучше бы занялась решением своего вопроса, – она выразительно кивает на коляску с двойняшками, – чем спешить портить жизнь моему мальчику.

– Вас забыла спросить, – раздраженно закатываю глаза. – И проблема, кстати, не у меня, а у вас.

– Хм, – хмыкает Анна Николаевна и уходит недовольная.

– С воспитанием у нее не очень, да? – комментирует Егор.

– Там со многим не очень, – качаю головой.

Егор провожает нас с детьми до моего автомобиля, помогает сложить коляску, и наступает тот самый момент, прощания.

– С утра займусь бумажной волокитой, после обеда я нужен Борису, – говорит он и снова это делает, невинно касается тыльной стороны моей руки.

– Кхм, спасибо, – в этот раз я намеренно медлю забирать руку, – буду ждать, держи меня в курсе.

Произношу дежурные фразы, а сама сосредотачиваюсь на собственных эмоциях.

– Обязательно, – отвечает Егор с улыбкой, теперь медлит он. Уже можно и нужно прощаться, но мы так и стоим у машины, держась за руки.